Иван Конон – фермер из деревни Кричино Борисовского района. Проработав в молодости несколько лет в тяжелых условиях крайнего севера России, решил вернуться в родную Беларусь. Он поверил властям новой суверенной республики, объявившим развитие фермерства своей государственной задачей и вручившим ему одно из первых в стране фермерских удостоверений. Сказались тяга и любовь к земле, унаследованные от многих поколений предков-земледельцев.
Иван Конон – фермер из деревни Кричино Борисовского района. Проработав в молодости несколько лет в тяжелых условиях крайнего севера России, решил вернуться в родную Беларусь. Он поверил властям новой суверенной республики, объявившим развитие фермерства своей государственной задачей и вручившим ему одно из первых в стране фермерских удостоверений. Сказались тяга и любовь к земле, унаследованные от многих поколений предков-земледельцев.
– Вы начинали с 5 га пахотной земли, а что имеете сейчас?
– Пахотной земли у меня прибавилось лишь 3 гектара. Для крестьянско-фермерского хозяйства – это мизер. Причина такого положения дел понятна. Равенство форм собственности в Республике Беларусь хоть и является краеугольным камнем республиканского законодательства, в реальности же далеко не всегда соблюдается. Конкурировать за удобную землю с нынешними сельскохозяйственными производственными кооперативами, бывшими колхозами и совхозами, фермерам очень тяжело. На земельных клочках в несколько гектаров перспективно развиваться практически невозможно. Чтобы увеличить надел, я должен взять в аренду, как минимум, половину какого-нибудь убыточного СПК.
Вот и приходится осваивать смежные и новые профили деятельности.
– И какие же?
– Занялся свиноводством и животноводством, лесопилением и, наконец, агротуризмом.
Построил свинарник на несколько десятков голов. Правда, это мое предприятие едва не закончилось самым плачевным образом. По вине местных энергетиков в моем свинарнике в самые холода пропали электричество и отопление. В результате насмерть замерзли около полусотни поросят. Мои попытки добиться от виновных возмещения ущерба оказались безрезультатными. Тем не менее, кое-как удалось оправиться от такой потери. Затем стал подумывать, почему бы мне не организовать распиловку леса у себя в хозяйстве. На своей усадьбе возвел две лесопилки, одну из которых позднее пришлось свернуть. Весь же прошлый год занимался возведением туристической агроусадьбы, вложив туда огромный труд и значительные средства.
– Какое из перечисленных занятий является основным источником дохода?
– Лесопиление. Но здесь крайне важно иметь прочные контракты на реализацию полученных пиломатериалов, налаженный и надежный рынок сбыта. Это целое производство, сопряженное с большой ответственностью. Иногда мне кажется, что проще и выгоднее было бы перекупать и перепродавать лесопродукцию на рынке, чем организовывать производственный процесс.
А в сельское хозяйство и агротуризм я пока больше вкладываю, чем получаю.
Агроусадьба находится в десятке километров от моей сельхозусадьбы. Я выкопал шесть озер, копаю в данный момент седьмое. Озера соединены каналами. В центре расположен островок земли, на котором и размещается туристическая усадьба. В озерах можно купаться, рыбачить. Есть русская баня. В целом у меня сейчас в распоряжении около 70 га земли, львиная доля которой используется для услуг агротуризма.
– В своем хозяйстве вы единоличный собственник?
– Нет. Я практикую долевое партнерство. У меня есть два партнера, вложившие по несколько десятков миллионов рублей в мое общее с ними животноводство. Нет нужды говорить, что долевое партнерство изменяет отношение людей к труду.
К сожалению, развелось много, я бы сказал, лжефермеров. С помощью высокопоставленных чиновников они получают значительные субсидии на сельскохозяйственное производство, которые затем «распиливают» вместе со своими помощниками. Критерий отличия подлинного фермера от лжефермера – готовность взять коммерческий кредит на общих основаниях в банке. Последний избегает такого займа как огня.
