«Даже самые горячие аплодисменты не могут заставить меня успокоиться…»
Ольга Костель, молодая белорусская хореограф, закончившая обучение в известной берлинской Академии драмы и искусства «Эрнст Буш» на факультете режиссуры и хореографии, мастерской Дитмара Зейфферта. Ее спектакль «Метаморфозы» в Национальном академическом театре оперы и балета критики называли лучшим экспериментальным спектаклем прошлого года.
С Ольгой мы говорили об образовании, творчестве и особенностях национального характера.
«Для меня поездка в Берлин оказалась шагом. Страхи были, но желание все это перевесило. Культура другая, другая школа – познать это хотелось очень сильно. У меня там не было родственников, друзей — не было никого. Я не выбирала школу специально. Но я авантюрист по натуре, так решила.
Недовольство тем, что я имела на тот момент, было велико. И мой возраст еще был таким, когда менять все совсем не страшно.
Существует такая техника импровизации, когда ты двигаешься , используя определенный вид пластики, поешь и читаешь в определенном стиле, и потом публика тебе кричит: «Меняй!» – и ты должен как бы переключить свой регистр. Вот у меня сработало это «Меняй»», – рассказывает Ольга.
— Что ты посоветуешь тем студентам, которые стремятся продолжить свое образование, например, в Германии?
— Я думаю, прежде всего, надо приготовиться к диалогу с преподавателями, т.е. научиться иметь и высказывать свое мнение. В Академии, где училась я, была такая форма обучения.
— Последнее время в адрес Белорусской академии искусств звучит много критики.
Как ты оцениваешь уровень белорусских преподавателей в сравнении с тем, что ты узнала в Берлине?
— Я не могу говорить об общем уровне. Люди, с которыми я общалась в Академии, показались мне абсолютно современными , обладающими актуальной информацией о свершениях в мире искусства . Они абсолютно не отличаются от моих знакомых в Берлине, где я тоже преподаю. И я вижу, что молодое поколение мыслит похоже. Глобализацию никто не отменял, и поэтому люди черпают знания из одних и тех же источников. Благодаря интернету, информация стала доступна всем.
— У многих студентов есть ощущение, что они ничего не делают? Как с этим бороться?
— Может быть, это вопрос внутренней дисциплины и мотивации? Мне кажется, белорусам очень свойственна аморфность и лень.
Белорусы привыкли, благодаря во многом истории, что инициатива исходит не от них. «Пинаемая нация». Когда их пинают, они начинают двигаться. Ведь я вижу много тех, кто что-то делает. И во время работы и в свободное время. И справляются со всем прекрасно. У них есть потребность в деятельности по 24 часа в сутки, и она настолько сильна, что вдохновляет их работать. Но есть те, которые все время ноют, пытаясь оправдать свою лень.
Лень – это не плохо, такой предохранитель. У меня он тоже есть.
Но я знаю, что я ищу. Пока мне не понравится, я буду искать. Возможно, потому что я была однажды удовлетворена результатами работы, и поэтому знаю, что могу, и верю в большее. Многие ленятся больше, чем работают, потому что еще не было результатов, после которых они сами бы себе сказали: «Да! Это действительно кому- то надо. Да, мы можем…» Тогда самопреодоление имеет смысл, а успех- безусловно укрепляет веру . Но даже самые горячие аплодисменты не могут заставить меня успокоиться, если я знаю что тут или там в моем спектакле есть недоделки и пустоты.
Я могу сказать , что наша советская , постсоветская школа, вернее методика воспитания и обучения творческим профессиям, закладывает очень сильную самокритику и подражание. Самокритика необходима для развития , а вот подражание делает невозможным формирование собственного художественного подчерка . Тут царит «плохо или хорошо», стремление соответствовать ХОРОШО очень часто толкает к подражанию, а не к поиску нового.
— После окончания колледжа, после работы в театре, что бы ты назвала самым важным для представителей твоей профессии?
— Навык внутренней самодисциплины прежде всего. На западе тебя никто не будет пинать и умолять что-то сделать. Есть твое желание и жесточайшая конкуренция. На первый курс набирают 300 чел., а на втором курсе есть только 8 мест. Хочешь продолжить учебу ? — работай.
А вот что мне не нравится, это использование понятий «правильно/неправильно». Когда человек занимается творчеством, это всегда откровение, как исповедь, на которой он делится своим внутренним миром. Поэтому «неправильно» там не бывает, бывает «по-другому». В откровении каждый волен по своему расставлять ударения и выбирать интонацию.
Это то, что я впервые осознала, когда мне было 25-26 лет. Тогда я получала второе образование, уже серьезное, осознанно выбранное. Я пришла на первое занятие и, получив задание, спросила, желая понять, где же ограничения: «А что неправильно?» Неправильно не бывает, если ты это оправдаешь. Если ты это чувствуешь, что это правильно. Есть только твое ощущения, и оно всегда верно.
У меня был шок, когда мне не ставили рамок. А эти рамки появляются в любом случае, их ставит каждый изнутри. Вот почему так важна внутренняя культура, дисциплина и вера в собственные силы… Когда задавалось творческое задание, то от «меня ждали меня». И ждали не чего-то конкретного. У творческих людей есть такая проблема, когда они хотят нравиться, заранее пытаются показать себя в выгодном свете, подражая тому или другому признанному гению. А там вырывали тебя самого.
— Что в тебе изменилось?
— Научилась ценить общение, особенно в профессиональной среде, без entrée… Хотя в Минске мне очень часто кажется, что будет неубедительно, если я его не сделаю . В классическом танце такое есть. Прежде чем сделать сложное па, замирают в пространстве в определенной позе – называется préparation : «И понеслось!» И вот это «И!» ритмически выглядит, как «Внимание! Барабанная дробь! Сейчас будет!»
У нас всегда ждут этого, я не знаю почему. Чувствуется, что нужно замереть в красивой убедительной позе. Когда ты приходишь с какими-то предложениями, то от тебя ждут, пержде всего ее, а потом смотрят с чем ты пришел. На западе этого не нужно.
— Ты смогла себя найти?
— Для меня это «найти себя» может длиться всю жизнь. Только в конце ты себя находишь. Как в сказке про Снежную королеву Г.Х. Андерсена, мне кажется история Кая и Герды — история о самопознании и основа его — поиск себя, движение вперед, самопреодоление.
Мне понадобилось время, чтобы отказаться от такой ширмы «правильно/неправильно», которое давалось в советском образовании. Преодолеть страх быть самой собой. Эти маски или ряд этих красивых, классических, «примерных» поз. Вот от этого отказаться было трудно. Это вырывала из меня целая плеяда педагогов. И мне повезло, что они — люди, которые, скажем так, уже вошли в историю: настоящие личности, человечные, теплые. Мне стало интересно искать новую форму и вести диалог со зрителем по-своему. Я знаю, что мне нравится. Я знаю, что у меня есть сильное желание говорить со зрителем, откровенно делиться с ним тем, что меня сегодня волнует, беспокоит, радует… А форма этого откровения — танец.
