В самом разгаре лето, а это значит – пора подводить итоги. Итоги первого полугодия! Чем были отмечены первые шесть месяцев 2013-го года в белорусской макроэкономике? Об этом и о многом другом читайте в интервью с Михаилом Чепиковым, старшим преподавателем факультета экономики Белорусского Государственного университета.
– Расскажите, пожалуйста, как изменились основные макроэкономические показатели в стране за шесть месяцев 2013 года?
– Сложно дать однозначный ответ, так как ряд показателей улучшился, ряд показателей не достигли тех величин, которые были заложены в прогнозе. В частности, рост ВВП не достиг прогнозируемых показателей. Но из хорошего можно сказать, что рост цен в принципе стабилизируется и укладывается в запланированные 12%. В частности, за первые шесть месяцев рост цен составил 6,6%. При этом рост ВВП в годовом исчислении составил около 3%. Но проблема заключается в том, что рост производства промышленности – отрицательный.
{quote-1}
У нас складываются три тенденции: две управляемые, которые контролируются правительством внутри нашей страны, а одна диктуется внешними условиями. Одна «внутренняя» тенденция проводится Национальным банком – это тенденция по стабилизации цен. У нас сохраняются высокие процентные ставки. И за счет этого фактически достигается стабилизация роста цен. Относительно второй тенденции… Если мы посмотрим, как может расти ВВП, если промышленное производство сокращается, то обнаружим, что в основном это происходит за счет двух отраслей. А именно – розничная торговля (фактически это потребительские расходы) и инвестиции. Инвестиции связаны, скорее всего, с тем, что правительство взяло курс на модернизацию, а розничная торговля связана с тем, что у нас опережающими темпами растут доходы населения. То есть заработная плата и доходы населения растут быстрее, чем было заложено в прогнозах. И, с одной стороны, это вроде бы хорошо, когда люди зарабатывают больше денег, но, с другой стороны, к сожалению, это вносит дисбаланс в экономику, потому что производительность труда растет не так быстро. Частично это компенсируется тем, что у нас количество нанятых работников за эти пять месяцев меньше, чем количество уволенных. Рост производительности труда в целом есть, но вместе с тем это сопровождается ростом запасов готовой продукции на складах. И при этом возрастает дебиторская задолженность. То есть фактически из того, что мы поставляем на рынок собственный и за границу, оплачивается не все.
– А как изменились показатели роста ВВП, инфляция, и с чем это, собственно, связано?
– К сожалению, те цели, которые были заложены в виде высокого роста ВВП и низкой инфляции – противоречивы. Весь вопрос в приоритетах. Исходя из того, что происходит на данный момент, очевидно, что сегодня в приоритете стабилизация. Экономика не гонится за огромными валовыми показателями. И это здоровая тенденция, как бы нам ни казалось, что лучше больше производить. В данном случае – нет. У нас проблема с производством заключается в том, что в результате большой инфляции двух предыдущих лет очень многие предприятия лишились оборотных средств. Если инфляция будет продолжаться, они и дальше будут работать с большим трудом. На все это еще накладывается то, что в приказном порядке для некоторых госпредприятий спускаются планы по модернизации, этим усугубляется процесс восстановления оборотных средств. Потому что закупается оборудование вместо того, чтобы обеспечить производство необходимым сырьем, материалами, создать условия для работы. И если мы вернемся к той плохой тенденции с высокой инфляцией, то, к сожалению, будет нехватка оборотных средств и, так или иначе, это отразится на производстве продукции. Именно поэтому то, что ВВП сегодня не такой высокий, – это как раз хороший показатель. Но хороший именно в том случае, если мы достигаем невысокой инфляции. Если же это начнет сопровождаться большим выпуском денег и ростом цен, могут возникнуть проблемы.
В то же время вся эта макроэкономическая картина накладывается на внешние торговые показатели. У нас экспорт как в Таможенный союз, так и в Евросоюз сокращается быстрее, чем импорт. Это особенно заметно на нашей торговле с Евросоюзом. Там экспорт сокращается очень быстрыми темпами, а импорт сокращается не так быстро. И это объяснимо. Если мы хотим проводить какие-то программы по модернизации, мы будем закупать импортное оборудование. Соответственно, наш импорт остается достаточно высоким. А если за рубежом очень высокая безработица, особенно в таких странах, как Греция, Португалия, в некоторой степени Испания и Италия, то соответственно, там не в состоянии закупать нашу продукцию. Плюс к этому в азиатском регионе, на который мы начинаем также активно обращать внимание (в том числе Россия отмечает, что она хотела бы переориентировать свои энергоресурсы из Европы в Азию), ситуация тоже непростая. Они также сталкиваются с тенденцией ограниченных возможностей экспорта. Но запасы сырья у них достаточно большие, поэтому ни наши калийные соли, ни наше машиностроение даже в этих странах широкого сбыта пока не находят.
– Михаил Юрьевич, какие факторы, события оказали наибольшее влияние на макроэкономическую статистику в анализируемом полугодии?
– Прежде всего, внешняя конъюнктура и внутренний спрос. У нас правительство берет курс на рост внутреннего спроса, и тогда мы увеличиваем импорт. А если внешняя конъюнктура не способствует экспорту, тогда у нас образуется разрыв между импортом и экспортом. И тогда мы вынуждены будем либо наращивать внешний долг, либо, если нам удастся, увеличивать иностранные инвестиции и приток капитала. Проблема заключается в том, что опять же, вопреки прогнозам, приток инвестиций в нашу страну недостаточный.
{quote-2}
Получается, что Нацбанк тоже находится в тяжелой ситуации. Потому что если отпустить обменный курс в данной ситуации, это плохо сработает на инфляцию. Насколько удастся нашим монетарным властям удерживаться между этими двумя неблагоприятными тенденциями (тенденция по наращиванию спроса на импорт внутри страны и тенденция ограниченных возможностей экспорта снаружи) – это вопрос, который сегодня волнует экономистов особенно.
– Насколько взаимосвязана экономика страны с экономикой России, и других стран? Как влияют процессы, происходящие в России и Европе, на макроэкономическую статистику в Беларуси в прошедшем полугодии?
– Наша экономика очень открыта. У экспорт плюс импорт (внешний торговый оборот) – это порядка 135% нашего ВВП. Если просто говорить, примерно 65% нашей экономики – это либо импорт, либо экспорт. Соответственно, если что-то происходит в экономике России или других стран, с которыми мы торгуем, это многократно усиливается в нашей экономике. И вот те неблагоприятные симптомы, которые наблюдаются у наших европейских партнеров или партнеров стран Таможенного союза, однозначно сильно отражаются на нашей экономике. Также евразийская интеграция немножко изменяет ситуацию с точки зрения изменения торговых потоков. Делаются попытки переориентировать торговые потоки на Таможенный союз, на Единое экономическое пространство. Но мы не можем там все закупать. Большую часть оборудования мы все равно закупаем в европейских странах. Тогда возникает вопрос: если эти барьеры, которые выставлены, приводят к тому, что нам это оказывается дороже по закупкам, естественно такая интеграция косвенно наносит нам некоторый ущерб. С другой стороны, за счет евразийской интеграции мы имеем сейчас кредиты, поддержку нашей экономики с точки зрения хотя бы некоторых прямых инвестиций. Поэтому здесь сложно давать однозначную оценку всему происходящему. Единственное, что можно однозначно сказать, так это то, что если бы у наших торговых партнеров ситуация нормализовалась и стала развиваться в лучшую сторону, мы однозначно бы выиграли. Что касается усилий по интеграции, то здесь нужно искать очень точный баланс, потому что каждая страна думает о своих интересах. И с точки зрения нашей текущей и будущей внешней торговли, нам нужно найти собственные интересы и стараться их защищать. Потому что основная часть нашего производства – не сырьевая. И если взять, допустим, казахскую и российскую экономику, то и в Казахстане, и в России основная часть экспорта – это сырьевой экспорт. И в данном случае наши интересы немного расходятся. У них есть устойчивые поступления валюты за счет экспорта сырья, в том числе и в нашу страну. А мы в самом уязвимом положении. Мы не учитываем, что в азиатских странах, таких, как, например, Китай, значительную долю производства занимают потребительские товары. И там есть еще доля высокотехнологичных товаров. У нас этих товаров просто нет. У нас основная часть экспорта – химия и машиностроение, в последнее время увеличился объем продукции сельского хозяйства. Но здесь есть тоже своя проблема. Нашумевшая в последнее время тема с заболеванием свиного поголовья. Так вот вирус изначально развивался не на нашей территории. С 2004 года вспышки наблюдались в России, а в Беларуси таких больших вспышек не было. Но наш-то рынок открыт. Точно проследить, откуда пришла к нам инфекция, – невозможно. Таковы издержки открытости рынка, и это тоже нужно понимать. Сейчас намечается хорошая тенденция к нормализации отношений с Евросоюзом. Хотя бы какие-то первые проблески намечаются. И это для нашей экономики очень важно. Потому что если у нас будут возможности «обмена» бизнесом, привлечения инвестиций из Европы, нормализации торговли, то даже в условиях их низкой конъюнктуры мы тоже сможем что-то выиграть на этих рынках.
–Какие меры стимулирования роста применяются в стране, насколько они результативны?
– Меры стимулирования роста такие же, как и во всем мире. И, к сожалению, они не настолько эффективны. Так же, как и во всем мире. У нас меры стимулирования в основном на стороне спроса. Наше правительство раньше применяло в большей степени различные меры в монетарной сфере, сейчас старается сохранять какие-то госпрограммы. Получается, что в коротком периоде эти госпрограммы работают, если мы проводим модернизацию, какие-то инвестиционные программы, льготное жилищное строительство и т.д. В том году, когда они разворачиваются, это вроде бы увеличивает производство по стране. Но поскольку это связано с увеличением спроса сверх возможностей самой экономики, чаще всего потом это ведет к длительной инфляции. Получается, что меры стимулирования спроса не такие эффективные в долгосрочном периоде, как кому-то, может быть, хотелось бы. Нам нужны меры стимулирования роста на стороне предложения. Нам нужен рост не по приказу, не потому, что какую-то программу сверху «спустили». Рано или поздно товар оседает на складах, увеличивается наш внешний долг. Нам нужен рост, который будет осуществляться теми, кто знает, что производить, кому сбывать. Нельзя сказать, что в этом плане мы совсем не улучшаем свои показатели.
{quote-3}
Не с производством как таковым, а именно с производством на рынок. И товары будут замещать импорт не по приказу, а потому что люди будут голосовать за них рублем. И сегодня действительно есть такая белорусская продукция, которую потребители предпочитают. Но, к сожалению, таких примеров не очень много.
– А как изменилась политика Национального банка?
– Политика Национального банка достаточно сбалансированная. Надежда Ермакова, на мой взгляд, очень грамотно расставляет приоритеты с точки зрения того, что сохраняет высокую процентную ставку. Но, к сожалению, возможности Национального банка в этой области тоже не безграничны.
{quote-4}
Он держится для того, чтобы предотвратить инфляцию, какие-то настроения населения, но нужно, чтобы он потихоньку дешевел, потому что это начинает давить на наших экспортеров. Экспортерам трудно по высоким ценам у нас продавать продукцию. Так или иначе, обменный курс должен меняться. И в этом смысле удерживание при сохранении валютных резервов обменного курса, процентных ставок, а также сокращение инфляции – это положительные результаты работы Нацбанка. Все те призывы к быстрому сокращению процентных ставок, на мой взгляд, преждевременны. Я думаю, что вместо этого нужно попытаться восстановить своими оборотными средствами эту возможность невысокой инфляции и использовать как передышку, чтобы налаживать производство. Но опять-таки, производство, которое будет иметь сбыт.
– Ну и напоследок, Михаил Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о состоянии внешней торговли. Какова ситуация в экспортоориентированных отраслях?
– Если посмотреть в целом ситуацию по экспорту, как я уже сказал, у нас внешнеторговый оборот с двумя основными партнерами сокращается. Сокращается таким образом, что экспорт падает быстрее, чем падает импорт. Но если посмотреть на это в разрезе отраслей экспорта, то окажется, что ситуация далеко не такая удручающая. Основная наша проблема возникает за счет нефтехимии. Если смотреть, за счет чего экспорт сократился, это как раз химия и нефтехимия. Но мы не можем повлиять на внешний рынок. Мы не можем заставить наших партнеров покупать нашу продукцию, которая, я еще раз подчеркну, не является потребительской. Ее не покупают простые граждане, ее покупают бизнесы или правительства других стран. Это промежуточная продукция, она нужна для производства. А производство в этих странах (и в России, и в Евросоюзе) либо замедляется, либо сокращается. Спрос на нашу продукцию объективно сжимается. Те рынки, на которые мы пытались поставлять продукцию в запас, к сожалению, больше в запасе не нуждаются. С точки зрения машиностроения и других наших традиционных отраслей, здесь проблема с конкуренцией на внешних рынках. Получается, что модернизацию, о которой сейчас модно говорить, нужно было проводить намного раньше, чтобы получить необходимый эффект. Если наши предприятия недостаточно модернизированы, то и продукция по ассортименту недостаточно конкурентоспособна. Получается, зарплаты на этих предприятиях повышаются быстрее, чем предполагалось. Обменный курс у нас стоит, а это значит, что в долларовом выражении себестоимость продукции на наших экспортоориентированных предприятиях растет. А с ростом себестоимости продавать по тем же ценам или более низким ценам можно только себе в убыток. Мы, грубо говоря, субсидируем внешний мир за свой счет. Безусловно, так быть не должно.
Такова макроэкономическая картина первого полугодия 2013 года. Какими будут итоги всего года – узнаете уже в январе на страницах BEL.BIZ!
