Bel.biz начинает серию материалов о современном образовании. Его проблемах, перспективах и формах. Говорить об этом важно: школы, ССУЗы и ВУЗы растят не только специалистов, но и личностей. Каких?..
У нашего сегодняшнего героя, Владимира Поддубского, за плечами богатый опыт и преподавателя, и чиновника, и предпринимателя. Всё – в сфере школьного образования. Сегодня вместе с партнёрами он развивает образовательную платформу Effor. Рассуждая о том, когда учителя будут наставниками, а не бумажными работниками, Владимир говорит: «Нужно убить в себе раба! Это долгий процесс, не одного поколения. Вот почему многие вещи не меняются только силами нашего желания…».
На фронт образования – во всеоружии!
***
– Владимир, когда я встречаю своих школьных учителей, то и дело доводится слышать от них жалобы на то, что дети с каждым годом становятся глупее. Так ли это? И если да, то что этому способствует?
Я не считаю, что дети меняются. Школьники 100 лет назад, в мои школьные годы и сейчас примерно одинаковы. Так же одинаково и процентное соотношение тех, кто хочет учиться / не хочет учиться / может учиться в зависимости от ситуации.
Что происходит с учителями, которые жалуются на поглупевших детей? Они стареют, и на вещи, которые казались им привычными, смотрят по-другому. Из-за этого кажется, что дети изменились – стали хуже, глупее, рассеяннее. Это классический вариант конфликта отцов и детей.
В первую очередь нужно быть интересным для детей, и находить общую тему для разговора. А потом, развивая её, переходить на нужный вам вопрос. Например, на учебный материал. Когда начиналась эра гаджетов и соцсетей, я тоже считал, что это полная глупость. Но потом понял, что если от этого отстраниться, можно потерять контакт с детьми.
Как доказать, что дети остались примерно такими же? Посмотрите на ребят, которые участвуют в международных олимпиадах. Раньше в них всегда было много советских школьников, а сейчас – дети из Беларуси, Украины, России. Школьники с просторов бывшего СССР примерно на тех же позициях и остались. Да, их немного двигают азиаты, но по сути это по-прежнему элита.
Поэтому проблема больше во взрослых, чем в детях.
– А как за последнюю четверть века, со времён распада Союза, изменилась сама система образования? Она стала лучше или хуже?
Она почти не изменилась. Более того, наша национальная система этим и гордится, считая, что мы сохранили некие хорошие традиции советской школы. Но вот это сохранение того, что когда-то было хорошим, и мешает нам развиваться. Советское школьное образование отличалось большой фундаментальностью и обилием теории. Стране нужны были кадры, которые смогут в первую очередь развивать военно-промышленный комплекс. Есть такая замечательная мысль: что бы люди ни изобретали, они, прежде всего, изобретают оружие.
Тогда такой подход позволял и человека в космос запустить, и атомную бомбу быстро сделать. И это не мешало развиваться обществу: советская общественная жизнь была очень жёстко детерминирована. Ты чётко знал, что хорошо закончив школу, ты поступишь в ВУЗ, после которого начнёшь работать и получишь квартиру вкупе с определённым набором одинаковых благ. Всё было расписано наперёд.
Мир здорово изменился, и бросает вызовы даже детям. Поэтому сейчас много говорят о компетенциях. Сосредоточенность на компетенциях пришла к нам с Запада. Тамошние люди очень прагматичны. У американцев есть вопрос: если ты такой умный, то почему бедный? В своё время я пытался задавать этот вопрос нашим педагогам: пытаются что-то рассказывать, но внятного ответа никто не даёт.
Наш человек может наизусть знать закон Ома, но не сможет починить розетку. И так во всём.
А западные люди очень практично ко всему подходят. Этот компетентностный подход позволяет им, имея небольшой объём знаний, успешно применять их на практике.
– Образовательные системы не учат детей учиться! Не учат задавать правильные вопросы, находить информацию, работать с ней, структурировать…
Да, классно-урочная система изжила себя. Изобретённая 300 лет назад Яном Амосом Коменским, она начала работать при церквях, монастырях – центрах образования в то время. Обучение было индивидуальным. Но со временем желающих учиться стало больше – а где взять по педагогу на каждого? Нигде, нужно просто дать каждому педагогу по 30 человек…
Лет 20 назад стали популярны разные «образовательные технологии». Хотя есть мнение, что никаких образовательных технологий нет, а есть просто ошибки перевода. И те авторские методики, по которым учили в советских школах, преподавали и на Западе, заворачивая материал в другую обёртку.
В любом случае темп развитию образования задают информационно-коммуникационные технологии (ИКТ). Например, в «азиатских драконах» – Сингапуре, Гонконге – школьники и студенты учатся на планшетах, смартфонах.
Мы много говорим, что учебный процесс должен быть индивидуализирован, дифференцирован… Но когда в классе 30 детей и 1 учитель, сделать это практически невозможно. В своей практике я не встречал таких педагогов.
А ИКТ с этим справляются. И позволяют прокладывать для каждого ребёнка свой учебный путь, создавать свою образовательную среду. Имея большой объём заданий, компьютер может их комбинировать, изменять, индивидуализируя процесс. Занимаясь дома с планшетом, ноутбуком, смартфоном, ребёнок может действительно учиться индивидуально. Так, сохраняя в целом дешевизну классно-урочной системы, её можно модернизировать.
Мы пытаемся донести до каждого родителя и учителя, что интернет – это не зло, а один из инструментов для обучения. Интернет не сделает из всех детей Циолковских, но информационные технологии помогают учиться лучше!
В любой учебной программе прописан набор знаний и умений, которые должны быть усвоены ребёнком. Под эти «знать и уметь» разрабатывается система заданий, позволяющих рассмотреть вопрос с разных сторон. Только у нас, в Effor, порядка 150.000 учебных заданий по 6 областям: математика, русский, беларуский, физика, информатика и курс развития способностей. Это много. Без индивидуализации обучения здесь никак.
Индивидуализировать образовательный процесс с помощью ИКТ легко. Например, «умные диктанты». Диктор читает ребёнку текст, а тот вводит его с клавиатуры. Когда ученик ошибается, система оповещает его об этом, и сообщает, каким правилом нужно пользоваться, чтобы написать верно. Школьнику не нужен свой личный учитель – достаточно полностью использовать ресурсы ИКТ.
– Это важно и полезно, но почему таких систем нет в обычных школах и университетах? Почему государство ничего не делает?
Делает, но разработка таких программ – недешёвое дело. К тому же, заниматься этим должны специально подобранные люди. Это не должны быть специалисты академической науки, которые преподают в ВУЗах. Да, они знают учебный материал, но давно забыли, как выглядит реальный школьник. Для этого нужен хороший учитель-практик.
Давняя шутка, которая не потеряла актуальности: «Няма другой дарогі – ідзі ў педагогі». В 2000-х годах даже ведущий педагогический ВУЗ страны – БГПУ им. М. Танка – испытывал нехватку студентов: брали всех подряд. Особенно пострадало в то время физико-математическое направление. Многие педагоги-евреи уехали в Израиль, а молодая поросль не спешила на их место. Выпускники ушли в IT, в школах часто оставались те, кому больше некуда было податься.
Государство стало активно заниматься профориентацией, задумывается о возрождении профильных педагогических классов, о том, как поднимать статус учителя. Но когда всё это поможет решить кадровую проблему, неизвестно.
– Учителя выполняют массу несвойственной им и пустой работы. Заполняют десятки документов «в стол», белят деревья, красят пол, собирают урожай (если им повезло работать в деревне). Учитель перестал быть наставником.
На современного учителя повесили слишком много «собак». И это уже не профессия, а миссия. Звучит высокопарно, но действительно очень много времени уходит на всё вышеперечисленное. А выход очень простой: каждый должен заниматься своим делом. Когда мы придём к этому – и прежде всего в своих головах – тогда эта проблема решится. Думаю, что в ближайшее время решить эту проблему тоже не получится.
Этот вопрос неоднократно поднимался – и на уровне райотделов образования, и на уровне министерства, и на уровне руководства страны. Что говорить… Посмотрите, как мы боремся с бумаготворчеством через электронный документооборот! Удивительно, но после его введения классической бумажной работы стало ещё больше. Загадочна славянская душа…
Пока я не был в министерстве образования, я думал: ну неужели там работают люди, которые этого не понимают и не могут этого сделать? А когда оказался в министерстве сам, то понял, что не всегда можно решить какие-то вещи только благодаря тому, что ты знаешь, как их решать. С чего начать? С себя.
Мощные потрясения 20 века в виде революций и двух войн сыграли с нами очень нехорошую шутку. Как слой гумуса в земле очень медленно нарастает – по нескольку миллиметров за десятки лет, так и слой интеллигенции очень медленно увеличивается в любой нации. У нас этого слоя практически не осталось – ни в нашей стране в частности, ни на постсоветском пространстве в целом.
Мы сами вырубили и выкорчевали его.
В послевоенные годы, после Сталина, этот рост неуверенно начался. Но человека зажимали в рамки. Люди знали, что, что бы они ни делали, они всё равно упрутся в потолок. Это губило инициативу на корню. И сейчас любая инициатива не приветствуется. Почему это происходит? Сами того не желая, мы снова пытаемся расчёсывать всех под одну гребёнку. Тот, кто проявляет инициативу, должен её в итоге и исполнять, и это звучит для него как наказание.
Мы сами должны перевоспитать и перебороть себя. Преодолеть внутренний страх, который сидит в нас на генном уровне. Убить в себе раба! Это долгий процесс, не одного поколения. Вот почему многие вещи не меняются только силами нашего желания.
– Когда я пришёл в университет, нам сказали «забудьте всё, чему вас учили в школе». То же самое часто говорят и на работе, и эта фраза превратилась в анекдотичную. Зачем же мы учимся, если нужно всё забывать и переучиваться? Почему системы не дополняют одна другую, а вступают в конфликт? Что бы вы добавили или изменили в школьном образовании?
Я закончил физический факультет БГУ в 1994 году. Это была уже независимая Беларусь, но образование классически советским. Тогда оно не только формировало профессиональные знания и навыки, но и старалось развивать человека. Возможно, нагрузка была не лишней, потому что человек с высшим образованием должен отличаться и широким кругозором.
Что касается школы, то мне кажется, что с 8-10 класса обязательно должна быть профилизация классов. Ребёнок уже чувствует, что ему больше нравится, и, исходя из этого, в нём нужно развивать физику или лирику.
И здесь правильно говорить не о том, от каких предметов нужно отказаться, а о том, что объём изложения предметов должен быть разным. Само название – «общее среднее образование» – говорит о том, что ребёнок должен получить знания и по математике, и по географии, и по физике, но уровень этих знаний не должен быть заоблачным.
Идеология болонского процесса тоже не предполагает, что у человека будут знания обо всём. А предполагает уделять больше внимания профессиональным умениям и навыкам. Наверное, это тоже хорошо.
Потому что если врач знает, почему на искусственном спутнике Земли есть невесомость, но не знает, как лечить зуб, это плохо.
Не нужно придумывать беларуский аналог Болонского процесса! Достаточно реализовывать то, что уже есть, и работает.
На уровне спецкурсов детей нужно учить актуальным навыкам. Всегда будут люди, которым это не нужно и не интересно, и они будут прекрасно существовать параллельно интернету и современным технологиям. Только не нужно бросаться в крайности! Я по натуре эволюционер. Да, эволюционный путь более долгий. Но он позволяет осмотреться и скорректировать действия.
– Школьное образование, по большому счёту информационное. Учим считать, писать, ставить опыты. И только литература, и, может быть, ЧОГ, учат идейным вещам. Насколько важна идейная составляющая? В России чиновники и РПЦ предлагают убрать из школьной программы Достоевского, Бунина…
Идейную составляющую абсолютно нужно развивать! В 90-х, 2000-х годах была мода на гуманитаризацию образования. Но формировать духовную подоплёку может и должен каждый учитель. Как? Например, преподаватель физики может приводить высказывания Эйнштейна по поводу того, что такое атомная бомба. И легенду о том, что он уничтожил некоторые свои наработки, когда увидел, к чему может привести их реализация.
Примеров много, и вопрос не в них. Вопросах в людях, которые это знают, и готовы этому учить. Если в человеке нет миссии наставничества, если он жёстко ограничен рамками своего предмета, ничего не получится.
Духовная личность на любом месте будет показывать достойный пример и кого-то воспитывать. Учитель – это не столько передатчик информации, сколько ещё и воспитатель, в широком смысле слова. Введение разных «идейных» спецкурсов не решит проблемы – мы снова упрёмся в кадры, как это было с МХК (Мировая художественная культура – Bel.biz). Оттого, что ребёнок просто знает, из-под чьей кисти вышло какое-то полотно, он не станет лучше. Если в нём не зацепить никаких душевных струнок, наборы фактов сотрутся из памяти очень быстро.
