В 1904 году была учреждена Минская лесная биржа, которая в 1913 году, то есть 100 лет назад, была преобразована в общетоварную биржу.
В этом году, в конце декабря, исполняется 10 лет со дня выхода постановления правительства о создании Белорусской универсальной товарной биржи. Но на самом деле история биржевого дела в Беларуси уходит корнями в куда более далекие времена.
В 1904 году была учреждена Минская лесная биржа, которая в 1913 году, то есть 100 лет назад, была преобразована в общетоварную биржу.
«Ежедневник» изучил историю первой в Беларуси товарной биржи, которую в начале 1900-х годов создало минское купечество.Создание в 1904 году Минской лесной биржи стало реакцией на кризис начала XX века, который до основания потряс главную отрасль экономики дореволюционной Беларуси – торговлю и переработку леса.
Мысль об учреждении специализированной биржи возникла в 1901 году у членов Минского общества сельского хозяйства, объединявшего крупнейших землевладельцев губернии. Именно в помещичьих уделах находились главные запасы белорусской древесины, их разработка и продажа были важными составляющими дворянского благополучия на белорусских землях. Но когда разразился лесной кризис, спрос на древесину упал, а ее предложение продолжало расти из-за неуемных аппетитов господствующего класса. Поэтому и появилась идея упорядочить бизнес путем организации продаж через биржу. В 1902 году Минское общество сельского хозяйства подготовило устав и отправило его в Санкт-Петербург, в Минфин, на утверждение.
В Минфине думали около двух лет. Царским чиновникам не было особого дела до предложений с западных окраин: экономический кризис начала века основательно подточил всю экономику царской России. И только в декабре 1904 года отдел торговли Минфина уведомил совет Минского общества сельского хозяйства, что он не видит препятствий для создания биржи. Самодержец Николай II, как того требовал регламент, подмахнул документы еще раньше – в ноябре 1904 года.
Уже не чаявшие дождаться от питерских бюрократов ответа, минские помещики рьяно взялись за продвижение высочайшего соизволения в жизнь. 22 мая 1905 года состоялось учредительское собрание, в котором приняли участие 38 человек. Это в большинстве своем были землевладельцы, часть присутствовавших составили евреи-лесопромышленники. Вместе они избрали Биржевой комитет.
Еврейские представители, однако, сразу же не согласились с некоторыми положениями устава, присланного из Санкт-Петербурга. Следуя высочайшей политике ограничения влияния еврейского населения на жизнь в империи, царские чиновники попытались максимально закрыть доступ в руководство Минской лесной биржи «лицам иудейского вероисповедания». Это было сделано путем введения квот. Так, по первоначальному уставу биржи, число евреев – членов Биржевого комитета и кандидатов в комитет не должно было превышать 1/3 всего штата. Не более этой же доли могло быть и общее число евреев-маклеров. Причем председатель комитета и старший маклер в обязательном порядке должны были быть христианами.
Еврейское купечество, составлявшее основу лесоторговцев, не согласилось с этими ограничениями. Но главное – кровно заинтересованные в увеличении доходов от продажи леса помещики также посчитали сегрегацию ненужной. Одним из первых ходатайств Биржевого комитета к верхам стала просьба об отмене ограничений для евреев. И, на удивление, царский Минфин согласился с нею. В самом начале 1906 года штатные квоты для евреев были отменены. В 1906 году был принят новый устав Минской лесной биржи, и с этого же года она официально начала свою деятельность.
С 1907 по 1910 год прошло 13 заседаний Биржевого комитета и четыре общих собрания членов биржи, на которых были рассмотрены различные проблемные вопросы отрасли. Решались они в С.-Петербурге, куда и потекли ходатайства минского Биржевого комитета. В одних из них белорусские помещики и лесопромышленники просили установить различные тарифы на перевозку лесных материалов в летнее и зимнее время, в других – обеспечить вагонные платформы железными стойками, в третьих – изменить условия сплава по Неману. Было и откровенно обскурантское предложение – перевести в обязательном порядке железные дороги с угля на дрова. В 1907 году именно биржевики предложили открыть при бирже ярмарку. Проект был реализован в следующем году. Так появилась Рождественская ярмарка – одна из двух крупнейших в дореволюционной Беларуси.
Ярмарочная конкуренция
В Российской империи было пять крупнейших лесных ярмарок и две из них находились в Беларуси – в Гомеле и Минске. По своему значению и оборотам они уступали только Ирбитской лесной ярмарке. Но если Ирбитская ярмарка, за исключением ее пушной составляющей, в основном ориентировалась на внутренний рынок, то белорусские ярмарки, помимо поставок на юг России, обслуживали значительную часть российского лесного экспорта в Европу. В особенности в Германию. Поставки из белорусских губерний составляли в конце XIX – начале XX в. свыше 54% общего вывоза российской древесины в эту страну.
Старейшей из двух главных белорусских лесных торжищ была Гомельская ярмарка, по времени своего проведения (с 1 по 8 января) получившая название Крещенской. Она действовала с 1860 года. Вплоть до 1908 года Крещенская ярмарка была главным центром лесной торговли Беларуси.
В основном на ней продавался лес в так называемые низовые губернии – в Украину. В дни проведения ярмарки все гостиницы Гомеля были переполнены, а цены на номера и квартиры поднимались до умопомрачительных размеров. Во время ярмарки заключались главные контракты. Обычно на ней продавалось до 40–45% всего леса, следовавшего в навигацию по Днепру из белорусских губерний.
Монополия гомельской ярмарки была прекращена в 1908 году, когда в Минске заработала альтернативная Рождественская ярмарка. Она проводилась с 27 декабря по 3 января. Кроме Минской лесной биржи инициаторами ее создания выступили Минское общество сельского хозяйства и местный лесопромышленный люд. Идею поддержала мэрия, заинтересованная в пополнении казны за счет приезжих богатеев.
Отличие минской ярмарки от гомельской состояло в том, что она проводилась в крытом помещении, любезно предоставленном Минским обществом сельского хозяйства. Это удобство первоначально не способствовало росту популярности. За вход установили плату, и в первый год ярмарку посетило всего 934 посетителя, тогда как в Гомеле посещаемость измерялась тысячами человек. И финансовые показатели оказались не в пользу минчан. Общая сумма сделок на гомельской ярмарке в 1909 году составила несколько миллионов рублей, тогда как в Минске – не превысила 200 тысяч.
Однако уже с 1910 года минская ярмарка начинает набирать ход. Она не только полностью закрыла неманско-висленское направление, большей частью железнодорожный путь на Либаву, но и постепенно начала отваживать от Гомеля южных торговцев. В 1909–1910 годах в числе посетителей Рождественской ярмарки фигурировали бизнесмены из Кременчуга, Екатеринославля, Киева, Херсона, Одессы. Прислали своих агентов польские лесопромышленники из Варшавы и Сосновиц, а также предприниматели из Риги и Либавы.
Присутствовали на ярмарке представители кенигсбергских фирм. Продавцами, начавшими постепенно переводить свои обороты из Гомеля в Минск, выступали минские фирмы Поляка, Лифшица, Калецкого, Майзеля, Стучинского, Гутмана, Зельдовича, Добкина. Были также бобруйчане Каценельсон и Бахрак, некоторые предприниматели из Могилева, Рогачева и других белорусских городов.
К началу Первой мировой войны минская ярмарка окончательно стала превалировать над гомельской. По данным дореволюционного исследователя ярмарочного бизнеса И.Канделаки, в 1914 году издавшего книгу «Роль ярмарок в русской торговле», в 1913 году примерный торговый оборот минской ярмарки составлял 20 млн рублей, тогда как в Гомеле он упал до 2 млн рублей.
Почему запретили открыть нархоз в дореволюционном Минске
Что касается развития Минской лесной биржи, то на первых порах, как отмечали специалисты, биржевой торговли как таковой не получалось. Торговались в пределах биржи в основном по старинке – «тет-а-тет». Маклеры были не нужны, а цены сделок по-прежнему являлись тайной за семью печатями. И составить реальную картину положения дел на лесном рынке в такой ситуации было невозможно.
Может быть, поэтому возникло в 1912 году новое предложение Биржевого комитета – организовать в Минске по примеру крупных российских городов коммерческий институт (этакий нархоз в нынешнем понимании) и вывести на его базе новое, современное, поколение коммерсантов.
Местное купечество и городская дума в этом начинании были готовы оказать полное содействие Биржевому комитету. Дума даже запланировала в своем бюджете на первоначальные расходы 20 тыс. рублей. Купечество согласно было раскошелиться на 30 тысяч. Биржевой комитет подготовил проект устава института, в котором зафиксировал во многом революционное для того времени положение, что никаких ограничений по вероисповеданию для абитуриентов не будет.
Было выбрано удачное время для выхода в высшие сферы – грядущее 300-летие дома Романовых, которое царский двор и правительство готовились отмечать с великой помпой, раздавая при этом верноподданным щедрые подарки.
Но сначала эта затея вызвала резкое неприятие у тогдашнего минского губернатора Алексея Гирса. В своей резолюции на предложение биржевиков он отметил, что в Минске не настолько развита торговля и промышленность, чтобы в торгово-промышленных кругах ощущалась «серьезная потребность в деятелях с широким коммерческим и экономическим образованием». По его мнению, если бы она и существовала, то ее можно заполнять выпускниками коммерческих институтов Киева, Москвы и Санкт-Петербурга. Они, как посчитал губернатор, могут «вполне удовлетворить незначительный спрос Минска на интеллигентных и образованных коммерческих деятелей».
Самое же главное, по мнению начальства, было то, что это заведение «совершенно не нужно для лиц русского происхождения», которые имеют «беспрепятственный доступ» во все существующие в империи учебные заведения. А вот из-за того, что в планируемом Минском коммерческом институте не будет никаких ограничений по «лицам иудейского вероисповедания», существует опасность, что в Минск могут устремиться евреи из близлежащих местностей, и это только усилит здесь «инородческий элемент», и «без того оказывающий уже значительное влияние на политическую и экономическую жизнь Северо-Западного края». После того как прошение Биржевого комитета было отклонено на уровне губернатора, фактически был подписан приговор проекту и в центральных органах власти. Так и произошло. Министерство торговли и промышленности, куда также вышли биржевики, сказало им однозначное «нет».
Что касается дальнейшей истории Минской лесной биржи, то, несмотря на пессимистичные высказывания губернской власти по поводу неразвитости местного бизнеса, он, наоборот, активно развивался. И не только в лесной отрасли. Поэтому когда в 1912 году банкиры, торговцы и промышленники Минска вынесли предложение преобразовать специализированное учреждение в общетоварную биржу, то оно было встречено на ура. Устав Минской биржи, второй в Беларуси после витебской общетоварной, был утвержден на высочайшем уровне и в виде соответствующего нормативного акта внесен в Собрание узаконений и распоряжений Российской империи в середине 1913 года.
