Что связывает стартап-хаб Imaguru, голливудского продюсера и режиссера Майкла Бэя и культовую игру Call of Duty? Не что, а кто – Риш Лотликар, один из первых менторов TechMinsk, акселерационной программы Imaguru.

Риш родился и сделал карьеру в инвестиционном бизнесе в США, нашел любовь в России, открыл акселератор стартапов в Украине. А сейчас работает одним из основателей AR- и VR-компаний в Лос-Анджелесе. В интервью bel.biz Риш рассказал, как создал и почему закрыл акселератор стартапов в Киеве, когда в Беларусь придут иностранные венчурные фонды и как VR меняет Голливуд. А еще показал на собственном примере, почему важно уметь общаться с людьми и верить в свою мечту.

О любви, мечте и акселераторе стартапов

В 2009 году я познакомился с моей нынешней женой Машей. Это произошло в Санкт-Петербурге. Помню, она спросила, чем я занимаюсь. А я ответил, что мечтаю открыть свой акселератор и венчурный фонд в Южной Америке или Восточной Европе. Она сказала, что это очень высокие планы.

Идея не отпускала меня. В середине нулевых я был вице-президентом венчурной компании Spencer Trask Ventures в Нью-Йорке и знал этот бизнес. Посетив Латвию, Эстонию, Украину, увидел: у региона отличный потенциал!

До Южной Америки я так и не доехал. Мы начали встречаться с Машей, жить, путешествовать. Я выучил русский язык. Но все это время меня не отпускали мысли о фонде. Маша смеялась, так как не очень верила в эту затею. Но если вы не верите, у вас никогда ничего и не получится.

Из всех городов, где побывал, больше всего мне понравился Киев. Поэтому после всех «скитаний» решил, что мы должны вернуться туда: у меня появился план.

Риш и Мария Лотликар

Когда я жил в Нью-Йорке, работу в венчурном фонде совмещал с работой в сфере клубного промоушена. Я хорошо знал, как работает эта бизнес-модель и решил внедрить её в Киеве. Несколько лет мы организовывали и успешно проводили деловые вечеринки. Так я познакомился со многими важными людьми в Киеве, включая иностранцев из мультинациональных компаний и посольств.

Однажды к нам зашел парень, которого я знал еще по Нью-Йорку. Мы разговорились, я поделился мечтами о фонде. Он спросил, знаю ли я Виктора Пинчука? Это украинский олигарх, у которого уже был свой фонд. В итоге приятель, с которым мы познакомились на другом конце света, представил меня Виктору, Эвелин Бучацки и Ольге Бельковой, с которыми мы и открыли акселератор EastLabs.

О бизнес-модели акселератора и почему это непростой бизнес

EastLabs начал работать в 2012 году. Я был одним из партнеров. У нас прошло четыре батча, проинвестировали около 30 компаний. Но в 2013 году приостановили работу. А в начале 2014 года EastLabs вовсе прекратил существование. В закрытии фонда сыграл ряд факторов. Во-первых, война в Украине: негативно влияла на отношение зарубежных инвесторов. Во-вторых, с 2009 по 2012 гг. резко увеличилось количество акселераторов по всему миру. Появились настоящие звезды – Y Combinator, TechStars, 500 Startups, корпорации стали выступать с инициативами. Поиск стартапов превратился в настоящий челлендж!

Фаундеры и стартаперы акселератора EastLabs и Джимми Уэйлс, основатель Wikipedia, 2012 год

Сделать акселератор эффективным – непросто, если ваш единственный профит – equity. Ведь как обычно бывает: акселераторы инвестируют в начале и берут у компании долю. Это работает, если стартапы становятся успешными. Если же они застревают на каком-то этапе или вовсе прекращают существование, акселератор не зарабатывает. В последние годы множество акселераторов закрылись, так как не приносили прибыль. Потому что привлекать успешные компании тоже надо уметь. А лучшие стартапы попадают в лучшие акселераторы.

Если вы открываете акселератор и у вас нет социальной миссии, все сводится к получению прибыли, имейте ввиду: это очень трудный бизнес. Недавно TechCrunch писал об этом: акселераторы должны искать новые способы, как заработать. Это может быть коворкинг, плата за участие в программе, какие-то другие услуги. Война в Украине в закрытии EastLabs сыграла ключевую роль. Но если бы мы продолжили работу, все равно надо было бы менять бизнес-модель.

Кратко об EastLabs от стартапа Skwibl, которому акселератор помог отточить идею и сделать её «пригодной для реального мира»

Удалось ли мне вернуть вложенные средства? Для Ольги, меня и Эвелины с самого начала EastLabs был больше, чем просто бизнес. Мы вкладывали в команды и людей. Ведь даже если один проект провалился, настоящий предприниматель открывает новый, привлекает новых людей. Сейчас в Украине работает множество компаний, основатели которых начинали в EastLabs. Некоторые из них переехали в США (например, стартап Preply – онлайн-платформа с услугами репетиторов). Появились коворкинги, которые, по сути, продвигают инновации, создают сообщество единомышленников.

Мне нравится сама идея – развивать предпринимательство, помогать стартапам, строить экосистему. Это миссия, в которую я верю. Конечно, бизнес должен себя обеспечивать. Но во главе угла – миссия. И особенно это касается акселераторов.

О стартап- и венчурной экосистеме Беларуси

Я был в офисе TechMinsk до того, как появился Imaguru, помню, с чего все начиналось. То, что происходит в Беларуси сейчас, это потрясающе! За последние годы у вас появились громкие истории успеха: MSQRD, PandaDoc, Fabbi и др. Imaguru и TechMinsk как раз и существуют, чтобы строить стартап-экосистему. Наличие комьюнити и места, где можно собраться, очень важно. Ребята видят реальный пример успеха: этот парень начал свою компанию на хакатоне в Imaguru, затем обучался в TechMinsk, а теперь он в Сан-Франциско! Это дает веру, что все получится. Потому что просто верить – это трудно. Посмотрите на Илона Маска. Да, сейчас ему не задают лишних вопросов. А раньше у всех было много скепсиса. Но Илон всегда верил в то, чем занимается. Это его миссия, цель, предназначение.

Я уверен: мировые фонды видят потенциал Беларуси. С возрастанием количества стартапов, которые провели экзит, венчурным фондам будут интереснее внедриться в локальную экосистему. Но открыть венчурный фонд здесь по-прежнему трудно. Потому что для фондов необходимы ресурсы, развитая финансовая и корпоративная экосистема, где стартапы работают с крупными компаниями. Если проанализировать, что происходит в экосистеме Кремниевой долины, разных частях США, почему выросли такие города как Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Майами, мы увидим, что основные факторы успеха – развитая технологичная экосистема и наличие капитала. Многие инвесторы Калифорнии инвестируют в местные предприятия. Это почти традиция.

Риш Лотликар на Всемирной неделе предпринимательства, 2013 год

Вообще у фондов свои критерии выбора страны для присутствия. В моем случае сыграли личные причины: мне понравился Киев. А в Беларуси я вовсе не был: чтобы попасть сюда, требовалась виза. Я мог исследовать регионы вокруг, но не вашу страну. Как знать, если бы не визовый вопрос, может, приехал бы именно в Минск.

О киноиндустрии и как на неё влияет виртуальная реальность

После закрытия EastLabs мы с Машей путешествовали и серьезно размышляли, в какой стране жить. Думали, как стать «цифровыми кочевниками» – людьми, которые не зависят от места проживания. И когда друг предложил мне присоединиться к команде Toptal как Seniour Business Developer, это было прекрасно! Toptal все равно, в какой точке мира ты находишься. Как раз то, что нам надо. К чему это я? Вы всегда должны верить в то, чем занимаетесь. Если вы сами не верите, работа будет идти тяжело. И так – во всем.

Сейчас я живу в Лос-Анджелесе, где развиваю Rogue Initiative – продакшн-студию, которая занимается виртуальной реальностью. Вместе с голливудскими режиссерами и продюсерами мы создаем «новые миры». Например, сейчас работаем с Майклом Бэем. Наш проект можно охарактеризовать как virtual reality experience. Планируем снять художественный фильм, ТВ-шоу и создать VR-парк с развлечениями, мерчендайзингом и проч.

Риш Лотликар вместе с Питом Блюмелем, кофаундером Rogue Initiative

Фактически, мы создаем платформу для развлечений нового поколения с максимально эффективным контентом. Мы будем делать его осязаемым, внедрять на разных платформах – от IMAX до VR, используя разное оборудования. То есть мы не просто VR-компания, мы именно продакшн-студия. Мой кофаундер – Пит Блюмель (Pete Blumel) – создатель игры Call of Duty. Почти семь лет он работал со Стивеном Спилбергом. Благодаря сотрудничеству с такими уникальными людьми, у нас есть богатый опыт сторителлинга.

Совместный проект с Майклом Бэем. VR concept от Rogue Initiative 

Другие примеры наших работ – Crowe: The Drowned Armory. (Crowe – история c элементами научной фантастики. Действие происходит в виртуальном мире и включает инновационный геймплей, зрителям предлагаются как пассивные режимы, так и режимы выживания в аркадном стиле – прим.авт.). Мы выпустили его на HTC Vive, Oculus Rift и Playstation VR.

Crowe: The Drowned Armory

Кроме того, сейчас в постпродакшне находится наш фильм в VR 360° Agent Emerson (по сюжету главный герой стремится выйти и игры и перестать быть частью экспериментальной программы, где все участники находятся в подчинении некоему «Генералу» – прим.авт.). Этот продукт – что-то вроде саги о Джеймсе Бонде в стиле identity series: зритель может попробовать себя в роли различных героев, например, стать шпионом.

Съемки фильма Agent Emerson

Но самый большой проект – все-таки новая франшиза с Майклом Бэем.

Раньше киноиндустрия, гейминг и интерактивные развлечения были сами по себе. Сначала снимали фильм. Потом, если он имел успех, по нему делали игру. Или наоборот. А сейчас VR и другие технологии позволяют объединить все это в одном проекте. Это оказывает огромное влияние на Голливуд. Зритель, который раньше видел жизнь на экране, теперь сам становится её героем. Технологии открывают огромный потенциал для индустрии развлечений.

О будущем, которое уже наступило

Помимо Rogue Initiative я – кофаундер AR-компании SuperWorld. Наше приложение вы можете увидеть в последнем айфон. Мы верим, что с этой технологией жизнь станет намного интереснее: надев очки виртуальной реальности, можно заставить этот мир работать на вас! А с проектами вроде SuperWorld достаточно просто озвучить свое желание. Например, вы говорите: «Хочу смотреть CNN» – и тут же появляется экран c эфиром CNN.

В будущем технологии вроде Siri, AR, VR объединятся и позволят нам создавать мир, который мы хотим. Это поможет нам достигать новых целей, совершенствовать свои навыки, решать проблемы – улучшать свою жизнь.

Ева Лотликар

В такие моменты я часто думаю о своей дочери Еве. Недавно её бабушка спросила, не будет ли проблемой для ребенка, что мы так часто перемещаемся по миру? Где она пойдет в школу? Как будет учиться? Но сегодня для получения знаний не обязательно быть в определенном месте. Чтобы прослушать курс лучшего университета мира, будь то Гарвард или любой другой, достаточно выйти в интернет. Когда Ева пойдет в школу, дополненная реальность будет играть огромную роль в сфере образования. И то, что сейчас мы считаем безумием – все эти AI, AR, VR, вскоре станет неотъемлемой частью нашей жизни.

Мой друг – владелец компании в Калифорнии, занимается смешанной реальностью. В его офисе вообще нет компьютеров, только виртуальные шлемы. Через пять лет все будет дополнено реальностью. То, что такие компании как Google и Apple начинают конкурировать за место на этом рынке, говорит о многом. ARKit, ARCore – это огромные скачки вперед.

Фото: bel.biz, facebook.com, vrscout.com, scifiaddicts.com, haptic.al.