После освобождения от должности директора ПВТ Валерия Цепкало практически не было в медиаполе Беларуси. Сейчас он консультирует генсекретаря ООН по вопросам информационной безопасности, а также помогает правительствам Узбекистана, Грузии, Азербайджана, Киргизии построить свои парки высоких технологий. Между делом — менторит ряд зарубежных стартапов и развивает свой проект Prabook. На первую за это время публичную встречу с «отцом» «ИТ-нации», организованную агентством Event Media, пришло около 250 человек. Публикуем интересные мысли из лекции Цепкало.

Дорога в будущее

В 1995 году вышла книга Билла Гейтса, которая так и называлась — «Дорога в будущее». Примечательно, что в первом варианте этого издания не было ни слова про интернет, хотя в то время он уже существовал. Сейчас очевидно, что наступившее для нас будущее неразрывно связано с интернетом, новыми формами коммуникаций. Это будущее Билл Гейтс не смог предсказать.

В развитии экономики мира в целом и США в частности были этапы, каждый раз какой-то фактор определял её движение и ускорял на несколько лет вперёд. Паровой двигатель, железные и автомобильные дороги, развитие гражданской авиации, антибиотики, биотехнологии… Что будет следующей большой темой, двигающей экономику мира вперёд? Этот вопрос я задал на одном закрытом семинаре Генри о’Нилу, министру финансов США. Он ответил: «Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы не занимал столь мелкую должность, как министр финансов США, а был бы одним из самых могущественных людей в мире».

Все бы мы хотели знать наверняка, в каком направлении развивается мир, чтобы сделать следующий Facebook и вложиться в новый Google. Когда я задавал вопрос министру финансов США, ни Google, ни Facebook ещё не было, а Apple была достаточно маргинальной компанией. Я интересовался у американцев, почему они покупают технику Apple, и они отвечали «Просто поддержать другую компанию, чтобы у Microsoft не было монополии».

Где мы находимся в технологическом развитии сейчас? Стоимость хранения информации за последние 10 лет снизилась в 1 млрд раз. Снизился и физический вес информации: блок на 1 Мб весил 40 кг. Сергей Левтеев (председатель правления IBA Group — Bel.biz) как-то рассказывал мне историю. Он только закончил РТИ, пришёл работать на завод им. Орджоникидзе. Директор на него посмотрел и говорит: «Слушай, ты парень крепкий — будешь устанавливать память». И Сергей таскал эти блоки по лестнице и полдня устанавливал 5 Мб памяти. Это было относительно недавно, в 80-ые годы. У меня в телефоне 32 Гб памяти, и для меня это просто абстрактная величина. А Левтеев тогда через пот прочувствовал, что значит память.

Погрузка жёсткого диска IBM на 5 Мб в 1956 году

Техническая революция произошла и в этой области, и в биотехнологиях — стоимость расшифровки генома снизилась в тысячи раз. Знание своих генетических особенностей, предрасположенностей, факторов риска, позволяет предупреждать болезни или лечить их на раннем этапе.

Что есть, а чего нет у стартапа?

Стартап прежде всего определяют 4 фактора:

1. Отсутствие денег.
2. Неопределённость проекта в будущем.
3. Есть мечта.
4. Есть вера в успех предприятия.

Когда мы только начали развивать ИТ-индустрию в Беларуси, какой-то другой модели кроме аутсорсинговой существовать не могло в принципе. Потому что никто не стал бы инвестировать в некий беларусский стартап: непонятна страна, непонятна репутация, непонятна юрисдикция и права на интеллектуальную собственность и пр. Поэтому в 2007 году, когда мы запустили ПВТ, у нас могли существовать только аутсорсинговые компании.

Один российский миллиардер недавно сказал мне: «У меня есть мечта. Я хочу создать мощную аутсорсинговую компанию, готов вложить в неё 100 млн долларов». Из вежливости я не стал с ним дискутировать, но это было для меня непонятно: если ты вкладываешь деньги в какую-то компанию, то предполагается, что это пока не работает. Значит, что у тебя сейчас инвестиционная стадия, а впереди — разработка продукта, вывод в производство, маркетинг и т.д.

Но сервисной компании деньги не нужны. Если у неё есть клиенты, то модель бизнеса предполагает, что эти клиенты платят деньги. И ваша задача — организовать систему управления проектом, делать качественный продукт вовремя. Зачем вам инвестиции? Для того, чтобы люди сидели на скамье и ждали? Нет, инвестиции нужны продуктовым компаниям, стартапам.

Куда идти за этими инвестициями? В банк? По сути, банк — это модернизированная ростовщическая контора. Они не дадут деньги стартапу не потому, что они плохие, просто у них другая бизнес-модель. Банк потребует что-то под залог кредита. Если это будет ваша машина с рыночной стоимостью 10 тысяч, вы получите кредит только на 6 тысяч. Это утрированный пример, но он отражает суть. Стартапу нужно иметь активы в виде оцененного имущества, и это не должны быть объекты интеллектуальной собственности. Потому что, если такой стартап прогорит, у банка на руках окажется стопка документов о намерениях компании, описания будущего продукта.

Вот почему в стартапы инвестируют венчурные фонды, и не под процент в возврате денег, а взамен доли в компании. Например, ко мне пришёл инвестор, и я отдал ему 20% акций предприятия за 100 000 долларов. Это значит, что на момент инвестирования моя компания была оценена в полмиллиона долларов, моя доля — в 400 000. Позже, условно, я открыл раунд А и продал ещё 20% компании за 1 млн. У меня осталось 60% акций, но они уже оцениваются в 3 млн долларов. Как акционер я потерял, но в капитализации выиграл — она выросла с 400 тысяч до 3 млн.

Если у меня нет монетизации продукта, мне придётся дальше уступать доли за инвестиции и в итоге продавать стартап. А если компания начинает зарабатывать деньги, то инвестиции мне в принципе не нужны.

Кстати, ПВТ на старте работы обладал всеми характеристиками социального стартапа. Правда, деньги были — я попросил у президента Беларуси кредит, и он выделил эквивалент 300 000 долларов под 17% годовых.

Перспективы развития были не очень ясны, но была мечта сделать в Беларуси ИТ-отрасль, и была вера в то, что у нас может это получиться. И мечта, и вера очень важны, чтобы запустить любой стартап, не обязательно в ИТ. Для того, чтобы вы во что-то всерьёз верили, вам нужно постоянно это повторять, произносить этот так наз. «символ веры». Потому что, если вы этого не делаете, ваша вера превращается в философский дискурс.

Такое повторение, зацикленность на некой идее, не такая и сложная для человека штука, как, например, медитация. Потому что во время медитации вы должны вообще ни о чём не думать. Лично для меня это гораздо сложнее. Я несколько раз искренне пытался, у меня ничего не получилось. Стив Джобс для этих целей в своё время отправился в Индию, ходил там полгода в лаптях, медитировал. Возможно, он учился как можно продолжительное время фокусироваться на какой-то определённой проблеме. Это важно: если у вас не будет целенаправленных усилий, вы не сможете достичь цели и пережить тяжёлые периоды, которые бывают в каждом проекте.

Почему плакал премьер-министр Сингапура?

Вот как выглядел Минск в 1965 году.

А вот как — Сингапур.

Конечно, не весь Сингапур представлял собой такое зрелище, но уровень жизни в нём был тогда очень низким.

Это — основатель Сингапура Ли Куан Ю. Когда он объявлял о независимости своего государства, он плакал.

Ли Куан Ю на пресс-конференции по случаю провозглашения независимости Сингапура, 1965 год

Я не знаю больше ни одного лидера национально-освободительного движения в истории, который плакал бы, когда его страна получала независимость. Причём плакал бы не от счастья. Ли Куан Ю пришёл к логическому выводу, что Сингапур в качестве самостоятельного государства существовать не может: в стране нет денег, нефти, газа, питьевой воды, строительного песка. Есть только болото и много комаров.

«Но он все-таки нашел ответ всем этим вызовам, — пишет Валерий Цепкало в своём блоге. — И этот ответ — модернизация.

Вера в творческую способность и предприимчивость своих людей. Вера в то, что государство может быть не надсмотрщиком над своим бизнесом, а быть ему партнером.

Он сделал свой остров самым чистым и зеленым городом в мире. Он создал самый удобный аэропорт в мире, где можно поспать, и принять душ, и покупаться в бассейне. И где иностранных туристов пограничники и таможенники угощают конфетами, а не всматриваются подозрительно в лицо — не украл ли ты чего. Он создал самую большую и комфортабельную авиакомпанию в мире — Singapore Airlines, где количество услуг на борту самолета превышает 100! Он создал самый крупный финансовый центр в Азии. Да что там. Сингапур стал 3 в мире биржей по торговле нефтепродуктами и имеет крупнейший в Азии нефтеперерабытывающий комплекс. Он раскрепостил творчество людей и они стали одной из самых богатых наций в мире».

Панорама Сингапура. Фото: ticksale.ru

Кстати, когда я впервые озвучил идею создания ПВТ на семинаре в Витебске, реакция была примерно такой:

Как стоит проводить ICO в Беларуси

В США нельзя просто так продавать урожай со своего приусадебного участка. Дело не в налогах, потому что как раз производители с/х продукции в США не платят налог с продажи. И в магазинах овощи и фрукты не облагаются НДС. Почему же нельзя просто так продавать свой урожай на местном рынке? Нужно понимать философию западного мышления, которая долго искала баланс между интересами предпринимателя и потребителя. Власть исходит из того, что люди по своей природе доверчивы, и их легко обмануть. Что на фермерском рынке, продавая нитратные овощи под видом органических, что на фондовой бирже.

Основной принцип налоговых кодексов во всех странах мира — все должны платить налоги. В структуре налогообложения прописывается, как и сколько. Но если кому-то из налоговых резидентов предоставляются исключения, он должен брать на себя определённые обязательства: по созданию новых рабочих мест, по росту объёма выручки, по работе с вузами и пр.

Когда вы выводите свою компанию на IPO, то тоже проходите очень серьёзный отбор. И если вы соответствуете его критериям, получаете право привлекать деньги от физлиц. До тех пор это невозможно, потому что никто не знает, насколько вы благонадёжны, а физлицо легко обмануть. На обмане неопытных в инвестировании людей строилось множество пирамид.

С самого начала работы ПВТ у нас были очень жёсткие требования к вступающим в Парк компаниям. И за 10 лет не было ни одного случая «кидалова» заказчика со стороны наших резидентов, чтобы компания получила заказ и растворилась. В этом мы брали пример с Сингапура, который не пускал очень многие банки в свой Международный финансовый центр, если возникали подозрения в мошенничестве и «грязных» деньгах.

ICO по сути не пузырь, это форма привлечения финансовых средств. Провести ICO в том же Сингапуре очень непросто, потому что работает серьёзная развитая система оценки проекта.

Если в Беларуси мы будем вести разговоры об ICO, я думаю, что оно должно проходить не с точки зрения абсолютного либерализма. А должно быть ориентировано на защиту репутации Беларуси и прав частных инвесторов, у которых чаще всего нет опыта инвестирования.